Ты ещё помнишь, как это – летать во сне? Просто разбежаться, оттолкнуться хорошенько ногами, оторваться от земли – и вперёд, вверх, набирая высоту и скорость. А потом спокойно парить, ловя потоки воздуха и направление ветра. Разве не помнишь?
В детстве летать казалось так легко и просто, что ты иногда после такого сна вскакивала с утра в прекрасном настроении и едва дожидалась, когда уже можно будет выбежать на улицу и потренироваться. А там разбегалась, делала огромные скачки и пыталась оторваться от земли. Но это почему-то не получалось, снова и снова.

Симона была сильная и ловкая, как большинство её сородичей. Но в отличие от других чаек в этой гавани, она была лёгкой и стремительной. Она не боялась, как другие, большие, тяжёлые и вечно голодные чайки, что рыба в их море закончится. И поэтому следует как можно больше её выхватить и проглотить. Её совсем не интересовало, о чём они перекрикиваются там целыми днями, летая над водой.

Она была независимой и всегда делала то, что хотела, и что не позволяли себе другие чайки - скорее всего, просто потому, что им даже в голову не могло прийти, что это вообще возможно. Как будто при рождении ей сообщили, что она, Симона - особенная, и ей дозволено делать всё, что вздумается.

Больше всего в жизни ей нравился полёт – никого рядом, только ты одна, небо, ветер и морская гладь внизу. А ещё Симона любила наблюдать за жизнью людей в городке и представлять, что когда-то она тоже сможет, как они, петь или смеяться, целоваться или укачивать по ночам детей.

Здорово было бы, например, стать красивой девушкой, которая ждёт своего суженого из моря. Или просто гуляет каждый день по набережной, где однажды её замечает рослый и сильный капитан большого парусного судна.

Ей даже в голову не могло прийти, что тогда она уже не сможет летать. Ведь это же так просто: раскинула крылья, оттолкнулась хорошенько, оторвалась от земли — и летишь.
Симона настолько верила, что ей позволено всё на свете, что однажды, совсем замечтавшись, она превратилась в красивую девушку, стоящую на пристани и всматривающуюся вдаль — туда, где на горизонте уже видны были очертания большого корабля.

Алекс был сильный и выносливый, как большинство его сородичей. Но в отличие от других рабочих лошадей в этом крестьянском крае, был он лёгким и стремительным. Может, при рождении ему шепнула мама, что он особенный, и для него всё возможно? А может пролетающий мимо ветер решил немного поиграть с малышом в свои игры и, шутя, сказал ему это?

Больше всего Алекс любил те моменты, когда хозяин распрягал его после долгого рабочего дня и отпускал пастись. Но вместо того, чтобы щипать траву, как другие уставшие и голодные лошади, он пускался наперегонки с ветром или пытался догнать проносящиеся мимо поезда.

И только набегавшись вволю, уже поздно ночью, он с жадностью щипал траву, которая росла вдоль железной дороги. Дорога проходила через многие страны и вела к океану, в большой порт, куда отовсюду прибывали на поездах различные грузы.

Скорее всего, сны у той придорожной травы тоже были о дальних странах и морских путешествиях. Иначе как могло так получиться, что конь, рождённый на обычной крестьянской ферме, стал дни напролёт мечтать о свежем морском ветре, приключениях и островах? И однажды так погнался за поездом, что доскакал до огромного океана и там превратился в капитана корабля?

А дальше всё как в сказке — наша знакомая девушка Симона, ждущая кого-то в порту, замечает на горизонте большое парусное судно. Её сердце начинает биться сильнее, и ей хочется полететь туда, чтобы скорее рассмотреть капитана, но она уже знает, что это именно он — тот, кого она ждала. Ради кого из чайки превратилась в девушку.

Правда, в тот момент, когда взгляды их встретились, и они радостно пошли навстречу друг другу, Симона напрочь забыла о том, кем она была раньше.

Да и капитан Алекс, взглянув в глаза этой удивительно красивой девушки в летящем платье, сразу забыл о том, что совсем недавно он был стремительным конём.

Они так сильно полюбили друг друга, что, казалось, не могли жить врозь. Но Алекс продолжал ходить в море, чтобы зарабатывать на жизнь своей новой семьи. У них появилась дочка, потом сын, а затем ещё одна малышка. Дети были красивые, талантливые и радостные — такие, какими обычно рождаются в доме, где живёт любовь.

Симона, любящая жена и преданная мать, хлопотала с утра до ночи в их большом особняке на берегу, а верный муж и любящий отец Алекс всё чаще уходил в море, обеспечивая безбедную жизнь своей большой семьи.

Симона даже не заметила, как перестала летать даже по ночам, в своих снах. В домашних заботах с детьми и по дому у неё совсем не было времени ходить на пристань, чтобы посмотреть на корабли в гавани, подышать морским ветром и послушать крики чаек. Потянулись дни, похожие друг на друга, она становилась всё грустнее, и мало-помалу в душе у неё поселилось чувство, что она живёт чью-то чужую жизнь.

А капитан Алекс тем временем давно уже купил самое большое и современное судно в гавани и брал самые выгодные заказы на перевозку товаров. Он очень старался заработать как можно больше денег для своих любимых жены и детей.

Он тоже не заметил, как перестал мечтать о приключениях и новых странах. Он так уставал, что у него не было больше желания выходить по ночам на палубу, дышать солёным ветром океана и смотреть, не отрывая глаз, от завораживающей струи воды, бурлящей за кормой. А возвращаясь домой после очередного рейса, он старался не смотреть в огромные, цвета морской воды, печальные глаза своей любимой Симоны. Увидев однажды в зеркале своё уставшее лицо, щедрую раннюю седину, он словил себя на ощущении, что всё хорошее уже позади. И теперь он просто доживает эту жизнь, ставшую похожей на долгий тягостный сон.

Это произошло однажды днём, когда Симона, взяв на руки младшенькую Милу, сидела за столом и чистила яблоки на пирог. Она по привычке готовилась к приезду мужа, который завтра возвращался из очень важного и сложного рейса. Но сердце её не подпрыгивало от радости, как раньше, а сжималось от грусти. Она так сильно задумалась о том, что же произошло с их любовью, что не заметила, как стала горько плакать, роняя слёзы на малышку. Дочка, всегда такая шумная и бойкая, сначала притихла. А потом, когда Симона, сама того не ощущая, случайно сдавила её грудку, выскользнула и соскочила с маминых коленей на пол.

Затем маленькая Мила выбежала во двор, схватила с дорожки мячик, открыла калитку, побежала вдоль улочки вниз, к пристани, всё быстрее и быстрее, а потом, поймав наконец-то мячик, оглянулась на подбегавшую испуганную маму и внезапно бросила мячик вниз, через парапет, прямо в море.

Насилу догнавшая её Симона хотела было сначала подхватить дочурку на руки, но потом, так же внезапно, вдруг бросилась через парапет за мячом, который летел прямо на прибрежные подводные камни. У всех, кто видел эту сцену на людной набережной, буквально замер крик в горле. А Симона, расправив руки в стороны, плавно слетела и опустилась в воду, уверенно встав на огромные валуны, которые прятались под поверхностью воды. В руке у неё был мячик, она улыбалась и показывала его довольной дочурке, которая смело свесилась с парапета вниз. Затем, аккуратно выбравшись из воды, Симона поднялась по ступенькам к дочке, взяла её на руки и нежно обняла.

Она оглянулась на залитое солнцем море, круживших над водой шумных чаек, глубоко вздохнула и, зажмурившись от счастья, прошептала Миле на ушко: «Солнышко моё любимое, мне кажется, я совершенно забыла сказать тебе кое-что важное. Ты удивительная, особенная девочка. И тебе можно всё-всё на свете».
Мила, подражая маме, тоже вздохнула и зажмурилась. А потом с лукавой улыбкой ответила: «Я знаю, солнышко моё любимое. Ты же мне ещё тогда это сказала! Как только я родилась». Потом задумалась на мгновение и спросила: «А тебе ведь тоже всё можно, правда?»

И они побежали вверх по узкой улочке домой, подпрыгивая, смеясь и дурачась. Заходя в дом, Симона подумала: «Как же это здорово - вернуться к себе!»

В тот день Алекс встал задолго до рассвета. Этот важный рейс оказался гораздо легче, чем он ожидал. Драгоценный груз скакунов редкой породы – тот, который грузовладелец долго не мог доверить никакому капитану, проходил на удивление удачно. Лошадей, каждого в своей просторной клетке, погрузили в грузовой отсек судна, там же обустроили временное жильё для сопровождающих арабов – на каждую лошадь свой конюх. Команде сюда заходить нельзя, чтобы не растревожить чутких животных – вход только капитану.
Завтра утром кораблю предстоит приход в родную гавань, пришвартовка, портовые формальности, разгрузка и долгожданный сход на берег. Поэтому сегодня капитану нужно основательно подготовиться и завершить как можно больше дел.

Освободившись позже обычного, Алекс начал свой ежевечерний обход судна.

И тут он отчётливо услыхал голос молодого коня, доносившийся со стороны грузового отсека - как будто жеребец ржал, настойчиво призывая его к себе. Алекс быстро пошёл на знакомый голос.
....Капитан с первых дней рейса полюбил этого молодого гнедого скакуна, который сразу стал вожаком в стае незнакомых лошадей. Все они были куплены на разных аукционах страны и прибыли в порт из разных мест, но очень быстро признали гнедого главным.

Все лошади сторонились Алекса, а этот как-то по-особому смотрел капитану в глаза, заглядывая в самую душу. И когда конь тянулся к нему из-за перегородки, доверчиво кладя свою морду на плечо, Алекс прислонялся к ней своей полуседой головой. Тогда они оба замирали, молча обмениваясь своими мыслями, которые как будто перетекали из одной головы в другую. Араб почтительно отходил подальше в сторону.

В один из таких вечеров Алекс внезапно вспомнил всё – тёплый ночной ветер, шёпот травы, зовущий в дорогу, свой полёт. Его охватило чувство безмерной благодарности всему на свете, и даже не попрощавшись тогда с вожаком, он выбежал на корму и долго дышал солёным морским ветром, не в силах вдоволь надышаться. А затем ещё долго смотрел на бурлящую струю воды за кормой, не в силах насмотреться. Он как будто возвращался к себе - живому, настоящему.

И поэтому теперь он так торопился домой, к своей любимой Симоне - рассказать обо всём этом. О том, что он сильно изменился за этот рейс, потому что надежда снова вернулась в его жизнь. А ещё о том, как сильно он её любит, и как сказочно ему повезло в тот день, когда случайно встретил её на пристани этого небольшого морского городка. И о том, как благодарен ей за чудесных детей, уютный дом и просто за то, что она до сих пор его Женщина, его верная Симона…

Ржание становилось всё сильней и настойчивей. Пробегая по палубе, Алекс заметил впереди на горизонте тёмную тучу. Она была пока почти неразличима на фоне вечернего неба, но Алекс мгновенно осознал - шторм подходил с той стороны, куда направлялось его судно. Сейчас нужно быстро проверить ценный груз – и скорее на мостик, срочно проложить новый безопасный курс. Если действовать быстро, бурю ещё можно обойти стороной!

Теперь к знакомому голосу вожака присоединились голоса других скакунов, и к тому времени, как Алекс сбежал по крутым трапам в отсек с лошадьми, там уже раздавался тревожный многоголосый клич. Между беспокойно мечущимися животными недоумённо перебегали несколько конюхов-арабов, другие пытались успокоить своих скакунов.

«Срочно фиксируйте лошадей, скоро будет сильно качать» - громко скомандовал Алекс, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и строго. А затем, зная что арабы его не понимают, знаками показал, что надо быстро привязывать морды лошадей за уздечки с двух сторон к клеткам специальными верёвками. Об остальном он не переживал – деревянные отсеки дорогих коней изнутри были обиты мягкими расшитыми подушками.
Капитан торопился дальше, к своему любимцу. Он надеялся снова обнять и «выслушать» его. Но вожак, как и все другие лошади вокруг, бился об ограждения своего отсека, пытаясь вырваться наружу.

«Подожди меня немного, я скоро вернусь, слышишь? Успокой других. Верь мне - я тебя не брошу» – тихо сказал ему Алекс. А потом громко крикнул: «Я вас не брошу!» - и быстро направился на мостик с тяжёлым сердцем.

Он знал, что ему нелегко будет выполнить это обещание. При любой опасности на море самое ценное – это жизнь людей, и ради спасения экипажа и самого судна первое, чем жертвуют – это груз.

Алекс надеялся на то, что его опытной команде не впервой уходить от бури. Сейчас все они будут слаженно работать на своих местах, спасая судно в шторм. И всё же, когда, отдав все необходимые распоряжения на мостике, капитан вернулся в грузовой трюм, ситуация стала по-настоящему опасной. Качка становилась всё сильней, а зафиксировать удалось всего небольшую часть лошадей. Двое конюхов с разбитыми в кровь руками пытались остановить нескольких лошадей, сломавших ограждение и вырвавшихся на свободу. Один араб истово молился, ударяя белой чалмой об пол. Но большинство конюхов, мертвенно-бледные от настигшего приступа морской болезни, забились в углы клеток. Многие отсеки уже стояли опустевшие.

Перед глазами Алекса пронеслись мрачные картины – разбушевавшихся коней понесло, а незакреплённый груз в условиях качки – это верная потеря остойчивости судна и неминуемая гибель на прибрежных скалах. Люди паникуют и требуют столкнуть обезумевших лошадей в воду. А он, опытный и ответственный капитан, вынужден будет согласиться с этим разумным решением.

Но главное – это не паниковать самому. Он, Алекс – лучший, он справится, потому что он - победитель!

И тут мысленным взором он видит, как договаривается с вожаком, с которым давно сроднился: «Скажи всем - мы скоро обойдём бурю, качка успокоится, и мы быстро дойдём до земли». Слышит бодрое ржание своего любимца и ответное дружное ржание других коней. Видит со стороны, как, сбросив капитанский китель, он сам всю ночь работает в грузовом отсеке, привязывая лошадей, перевязывая раненых конюхов, ремонтируя клетки – спасая родное судно, свою команду, драгоценных красавцев-скакунов. Он остаётся с ними до самого утра, до прихода судна в порт. Видит, как благодарит свою умелую команду, которая этой бессонной ночью справилась с навигацией сама.

…...



В этот раз при встрече в порту им ничего даже не нужно было говорить друг другу – у обоих глаза лучились от одного и того же, только им одним известного секрета. Алекс и Симона еле дождались того часа, когда, уложив детей спать, они остались вдвоём.
Они заснули обнявшись, как в первый раз. И во сне они летели двумя сильными белыми чайками над океаном. А потом скакали двумя молодыми скакунами, пытаясь нагнать быстрый ночной ветер. И вся жизнь была ещё впереди.

Когда утром маленькая Мила забежала на кухню, она поначалу аж зажмурилась от удивления. Потом приоткрыла глаза: и точно, всё было по-другому, всё как будто светилось! Мама нарезАла хрустящий хлеб, папа колдовал над кофе, а посреди стола почему-то стоял большой букет ещё мокрых от росы розочек – ароматных, бело-кремовых, маминых любимых. Мила не удержалась и стала носиться по кругу, подбегая и поочерёдно вдыхая разные запахи: свежего хлеба, ароматного кофе, душистых роз, тёплого морского ветерка из окна. Потом она схватила белые вышитые салфетки и пританцовывая, стала кружиться вокруг стола, ловко раскидывая их по привычным местам: раз-два-три-четыре-пять. Затем она внезапно остановилась и спросила: «А что у нас сегодня за праздник?»
Алекс, снимавший большой кофейный ковшик с огня, посмотрел на Симону и сказал: «Сегодня мы празднуем подвиг твоей мамы. Она настоящая героиня, ведь она спасла вчера твой мячик». Симона перестала взбивать омлет и сказала: «А ещё мы чествуем подвиг папы. Он настоящий герой, ведь он спас лошадей и всё судно!»
Мила подумала и спросила: «Папа, ты любишь своё судно и любишь лошадей, да?» - «Да, люблю».
«И поэтому ты спас их … Послушай, а маму ты любишь?» - «Конечно, солнышко моё! Больше жизни люблю».
«Мама, а какой подвиг он совершил для тебя?» - тут же спросила Мила.
Родители удивлённо переглянулись, задумались. А потом Алекс улыбнулся и, обнимая свободной рукой Симону, сказал: «А вот этот, самый главный подвиг, мне ещё предстоит совершить. Подвиг для моей любимой Женщины».

Но Мила, не дослушав, уже бежала позвать брата и сестру к завтраку. Бежала со всех ног по широкому коридору их ожившего дома, залитого ярким светом нового дня.